Собачья сага - Страница 44

Так, прижав Блэка к себе, Павел понес его к машине.

— Только не в салон! — встретил его водитель, стоя на улице и загораживая собой обе двери раскинутыми в стороны руками, словно защищая Родину от врага.

— Открывай каморку для задержанных, — скомандовал Павел, — поедем там.

Водитель сходил за алюминиевой ручкой и открыл заднюю дверцу с решеткой на окне. Павел положил собаку на пол и залез сам. Дверь захлопнулась.

— Ну и шмон от вас идет! — ругался водитель, заводя мотор.

— Да ладно тебе, — отозвался Павел, — от бомжей воняет не слабже! Давай ко мне домой. Поеду мыть. Если шеф спросит, скажи, я на территории работаю.

— Хорошо! — отозвался водитель. — Только ни к чему не прислоняйтесь там, а то мыть после вас придется.

Антонина Ивановна всплеснула руками, увидев Блэка, лежащего, словно ребенок, на руках у Павла:

— Ой, миленькие вы мои, случилось что? Аль ножку подвернул?

Запах какой-то нездоровый!

— Бабуля, — обратился к ней Павел, — включи в ванной воду теплую, чтобы я краны не испачкал, и иди в комнату дверь за нами закрой, а то от нас вся квартира провоняет.

Павел поставил собаку в наполняющуюся ванну. Нашел в шкафчике шампунь и вылил его весь на Блэка. Взбил пену. Затем снял с себя верхнюю одежду и тоже бросил в воду. Началась генеральная помывка.

Запах в квартире держался неделю. Ровно столько Блэк был шелковым. На улицу просился только по нужде. Остальное время лежал на коврике и мирно дремал. Наверное, переваривал все случившиеся с ним приключения. Трудно предположить, что у него было в голове. Нравился ли ему горьковатый вкус пива или просто хотелось внимания и ободрения от совершенно незнакомых людей. Возможно, тем самым он пытался заслужить кусочек воблы. На счет рыбы сомневаться не приходилось — собаки ее обожают. Да и в грязи поваляться — это у охотничьих собак инстинкт.

Все у Блэка случалось как-то само собой. Ничему не учили, а он все умел. Откуда брались эти навыки, Павел понять не мог. Он разговаривал с Блэком как с напарником, и тот все понимал.

Все праздники и дни рождения оперативники справляли в отделе. После семи вечера, если не было усиления или другого мероприятия, бежали в магазин за водкой, хлебом, колбасой и консервами. Накрывали стол в одном из кабинетов и начинали общаться душевно. Кто дежурил или службу продолжал нести, забегали на минуту — на грудь примут, закусят и обратно. Чтобы самим не контролировать, свой идет или чужой, у порога сажали Блэка. Он хоть и был собакой — начальство тоже чувствовал. Если какой участковый или опер шел — пес молча лежал у дверей и прислушивался. Как только начальник какой — пес рычать начинал тихонько. Тогда водку со стаканами срочно под стол. Такая конспирация не устраивала руководителя отдела, прозванного из-за больших лопоухих ушей Вертолетом. Как ни хотел он прижучить оперов за пьянкой — не получалось. И тогда он дал указание запретить находиться собаке в кабинетах оперов. Пришлось на время отменить общение под бутылочку. Стали думать, как расположение шефа заслужить. Помог случай.

Весной стал район ломиться от квартирных краж. По методу проникновения было похоже, что действовала одна группа. Средь бела дня вскрывали любые замки. Вещи собирали и открыто несли через улицу. Ничего не боялись. По установленным приметам все были европейцами. Возраст солидный. Но фоторобота составить не могли — лица обыкновенные, ничем не выделяющиеся. Дали ориентировку по району задерживать всех, кто вещи несет.

Сразу дежурка полная набилась. Кого с ведром постовые привели — на дачу ехал. Кого со строительными материалами — шел из магазина. Кто с магнитофоном — отдохнуть собирался на природе. Дежурка превратилась в базар. Устанавливалось место жительства граждан, составлялись акты изъятия, вещи описывались и оставлялись в кладовой до установления их принадлежности. После проверки граждан отпускали сразу, а если вещи не краденные, то возвращали через неделю. Все это время они хранились в отделе.

Вечером начинались звонки от пришедших с работы потерпевших, которые обнаруживали, что их квартиры обокрали. Оперативно-следственная группа выезжать к ним не успевала. Они приходили сами, выстраивались в очередь на подачу заявления. Сотрудники милиции показывали ранее изъятые предметы для опознания. К сожалению, никто их своими не признавал.

Приходящие толпы потерпевших и случайно задержанных увеличивались. Количество вещей, изъятых на время у добропорядочных граждан, уже не умещалось в комнаты для хранения вещдоков и загромождали все имеющиеся кладовки. Это раздражало руководство и заставляло выбиваться из сил сотрудников.

Чтобы лишний раз не получить взбучку, Павел стал оставлять Блэка дома, навещая по возможности в перерывах на обед.

В очередной раз после обеда, заходя в отделение, Павел увидел двух постовых, сопровождающих мужчин с телевизором на руках. Видимо, шли они издалека и от усталости периодически останавливались.

— Уже и товарищу помочь нельзя! — обиженно возмущался мужчина в темном плаще лет сорока высокого роста, с надвинутой на глаза коричневой кожаной кепкой. — Мы-то здесь причем? Называется, в гости приехал. Попросили помочь. Говорят же вам.

— Что я скажу на работе? — поддакивал коренастый парень в рабочей фуфайке с небритым лицом и разбитой переносицей.

Павел остановился и посмотрел на них внимательней. Он чувствовал какое-то несоответствие в этих мужчинах. Один интеллигентный на вид с тонкими длинными побелевшими от напряжения пальцами. Второй — вылитый грузчик, дебошир, алкаш.