Собачья сага - Страница 22

Это воспоминание вызвало мгновенную грусть. Дверь в квартиру он узнал только по номеру. Металл, отделанный снаружи вертикальными деревянными рейками, надежно закрывал вход в когда-то родовое гнездо. В центре, словно прыщик, зиял выпуклый глазок.

Павел нажал на звонок. Его пронзительный звук, режущий ухо, не изменился. Послышался приглушенный собачий лай и торопливый топот бегущих ног. Затем все стихло. Кто-то, шаркая тапками, подошел к двери. Это была Полина. Она открыла дверь и пригласила Павла войти.

В маленьком коридоре у стены стояла пара огромных чемоданов, практически загораживающих проход. Через секунду появился мужчина южной национальности, сухощавый, высокий, старше Полины лет на десять. Наклонившись из-за спины Полины, левой рукой обнимая ее за талию, он протянул Павлу сухую загорелую ладонь и назвал свое имя:

— Ислам.

Павел с усмешкой подумал, что в квартире, судя по всему, проживает не один кавказец и, пожав руку, тоже представился.

Ислам, обнимая крупное тело Полины и положив ей голову на плечо, сладостно улыбнулся, произнеся с легким акцентом:

— Икак ты мог такой красота упустить, Павел! Смотри, икакой женщина!

Полина самодовольно зарделась. Повернула голову и чмокнула Ислама в макушку.

— Не отвлекайся, а то опоздаем, — ласково произнесла она, и затем настороженно добавила, — ты дверь на кухню хорошо запер?

— Не волнуйся дорогая, Рета уже испокойна, — не убирая с Полины рук, продолжил Ислам, — ипойдем в комнату, а Кристиночка нам чайку принесет.

Он двинулся задом в комнату и там уже повернулся, не отпуская Полину, ведя ее перед собой.

Павел видел, как его бывшая жена млеет и урчит от ласковых объятий и нежных прикосновений Ислама. Тот, не переставая, прикасался, гладил и охаживал ее, как повар заботится о созревшей опаре. А она, отвечая ему взаимностью, плыла по комнате, переваливалась выпуклыми телесами, при каждом движении слегка подрагивая и колыхаясь.

Павел вошел в гостиную за ними.

За закрытой дверью кухни он увидел прислонившуюся к помутневшему от разгоряченного дыхания стеклу огромную приоткрытую собачью пасть с высунутым красным языком. Почувствовал дрожь в коленках.

Мебель в квартире оставалась прежней. Только отсутствовала детская кроватка.

Кристина сидела в комнате на диване и была чем-то недовольна. Ее капризно поджатые губки и отведенный в угол взгляд говорили об отсутствии желания с кем-либо общаться. Павел узнал бы ее из миллионов. Это была та девочка, с которой он сидел в школе за одной партой. То же круглое личико, те же две коротенькие косички, упрямо торчащие в стороны, курносый носик с немного вывернутыми ноздрями, напоминающими пятачок. Сейчас его кончик нервно подрагивал и морщился, говоря о плохом настроении.

— Кристиночка, ине обижайся, родная, — ласково обратился к ней Ислам, — мы с мамой итолько на недельку слетаем по делам в Баку и скоро вернемся обратно. Ты и соскучиться не успеешь! Зато привезем тебе чемодан фруктов и разных сластей!

Кристина демонстративно отвернулась лицом к стене, обняв себя руками. Белое в черный мелкий горошек платье с длинными рукавами и воланами на плечах в сочетании с напускным капризным поведением делали ее кукольно очаровательной.

— Познакомься, — сказала ей Полина, — это Павел!

Кристина вздрогнула. Любопытство пересилило, и она, слегка наклонив голову, едва повернула ее, рассматривая вошедшего мужчину.

Вот и состоялась встреча, — подумал Павел.

Непонятно, что нужно говорить в таких случаях. Признаться, что он — отец? Назвать ее дочкой после стольких лет разлуки было сложно. Как на это посмотрит Полина? Он чувствовал в Кристине что-то родное, свое, но в то же время далекое, идущее еще со школьной скамьи от переписанных диктантов и проверенных сочинений. Ее требовательный направленный на него взгляд словно спрашивал, сделал ли он домашнее задание.

Неожиданно глаза дочки хитро сощурились, и она с усмешкой спросила:

— А ты собак не боишься?

Этим вопросом она неосознанно проложила маленькую нехоженую тропинку к своему детскому сердечку.

Павел почувствовал, как захотелось ему сделать по ней хотя бы несколько шагов, чтобы стать ближе, войти в душу дочки, в ее мечты, стать их маленькой частичкой. Почувствовать ее родственное тепло и передать свое многолетнее, нерастраченное. Он неожиданно осознал, как его много в груди, и оно готово выплеснуться потоком нежности к этой очаровательной девочке, словно возникшей из его памяти.

— Конечно, не боюсь, — соврал Павел, но так твердо и убедительно, что тут же сам в это поверил, чувствуя, что тропинка уже у него под ногами.

— А вот нашу собаку все боятся, — сказала Кристина, продолжая ехидно улыбаться, и направилась на кухню, — пойду, приготовлю чай.

Павел почувствовал облегчение, ноги его обмякли и он сел на диван. По взгляду дочери было понятно, что сейчас будет проверка.

Ислам только успел крикнуть вслед, чтобы она случайно не выпустила собаку, и через пару секунд в гостиную ворвался огромный мохнатый пес.

Он сразу подбежал к Павлу и обнюхал его брюки. Затем ткнулся носом в ботинки, сопя, стал елозить им по шнуровке, словно хотел ее расплести. А потом, раздвинув своей огромной головой колени Паши, приблизился к самому сокровенному. Паша замер.

— Это Рета! — сказала Полина, — Познакомься, пожалуйста.

Она наклонилась и потрепала собаку по спине. Та обернулась, благодаря чему Павел успел положить ногу на ногу. Пес был настроен благожелательно. Когда Кристина принесла на подносе чай в армуды, Павел осторожно погладил Рету по голове, что произвело на дочку впечатление. Зато собака с недоверием посмотрела Павлу в глаза, а затем, повернув голову, скосила взгляд на гладившую руку.